Правильно говорила в детстве мама: "не связывайся с ебанутыми." Лишь на первый взгляд может показаться, насколько легче и приятнее манипулировать чьей-то вспыльчивостью, увлеченностью или откровенной страстью, изредка лениво бросая скромную подачку, чтобы умерить в общем-то неутолимые толком аппетиты. И как только пес начинает хотя бы огрызаться на хозяина... от надоедливой лающей шавки, не понимающей, куда не следует скалить зубы, избавляются ее же собственными лапами в тот же миг. В самом деле, более чем достойный подход, позволяющий за бесценок контролировать игровое поле даже не двигая основные фигуры - кто знает, какая из бесчисленного множества запущенных на чужую половину доски торпед прошмыгнет в подбрюшье врага достаточно глубоко, чтобы взрывной волной пустить ко дну хотя бы и целый флагман?
Вот только за фасадом исключительной правильности подобного подхода порой сложно разглядеть мелким шрифтом вписанное в договор с совестью правило: неплохо бы еще уметь разобрать вовремя, кого из твоих пешек можно занести в категорию расходников, а кто окажется джокером, так некстати выпрыгивающим из колоды в ответственный момент, когда так нужен козырь.
Он не ждал легкой прогулки по Пенаконии с самого начала. Провести эту партию безупречно не хватило бы суммарных усилий даже всей десятки Каменных Сердец, однако заложенный в план запас прочности даже от рисков со стороны внезапно показавшегося на ринге эманатора Небытия должен был компенсировать качку крохотного кораблика на грандиозных волнах суровых перемен, готовых обрушиться на спешащие в обманчиво-безопасную гавань линкоры всех хоть сколько-то известных Галактике фракций. О, в этом многообразии ощущалась ни с чем не сравнимая мощь, медленно скапливающаяся возле будущего глаза бури - достаточно, чтобы в прямом и переносном смысле вывернуть целый мир наизнанку, пока вся эта свора упоенно делит трофеи, из обширного списка которых им по праву принадлежит лишь один утешительный приз - в свое время каждый из них сумеет разделить его, Авантюрина, триумф, падая в бездонную яму отчаяния вслед за поражением с разгромным отрывом по очкам.
Но теперь...
Помнится, еще накануне его удивило, с каким упоением владелица умнейшей свинки-копилки во вселенной рассказывала об итоге своей провальной миссии на Белобоге. Сердце Топаз, вопреки названию почтенного собрания, оказалось в действительности далеко не таким каменным, как ее ягодицы, и виной всему этому непотребству становился с каждым мигом рассказа все более и более персонофицируемый клубок вопросов, а, значит, и проблем, по имени Стелла. Девочка-бита. Носительница Стелларона. Актив настолько же ценный, насколько и рисковый, значит... эта девица просто обязана была оказаться у него в кармане.
Ужасающая неблагодарность. За время их вынужденного сотрудничества он подготовил для нее одно из лучших мест в самом ближнем ряду - разве можно представить более волнительную, щедрую и искреннюю награду, когда привычный мир перевернется вслед за заходом черного солнца?
Впрочем, это далеко не первый раз, когда о его расположение буквально вытирают ноги. Иной на его месте давным-давно завязал по итогу с любым сортом благотворительности, однако ему всегда казались варварским позерством нарочито жестокие методы руководящей десятки: рано или поздно, однако наступит момент, когда заключение очередной сделки для КММ превратится из высшего проявления искусства управления людьми в дешевую и рутинную заурядность, от которой не спасут красивые прозвища и вычурные наряды. Что толку от сделки, заключенной под давлением тонны обстоятельств? Куда выгоднее сделать так, чтобы твой партнер сам решил, что ему ваше соглашение куда нужнее и выгоднее, чем...
- Неужели на Звездном Экспрессе тоже принято врываться в чужие комнаты без стука? - глумливый тон призван скрыть одно уточняющее замечание - стук все же был. Буквально пару раз, знаменитой битой прямо возле петель. Тем не менее...
Семнадцать часов. Из них успели миновать уже пять, а сцена готова лишь наполовину. Подарок Недотепы греет карман соблазном на зло всему решить дилемму одним нажатием кнопки: выход из Каменных Сердец только вперед ногами, а выйти в отставку, забрав с собой всю Пенаконию с громким хлопком, который услышит вся Галактика... хотя бы напоследок, но он точно утрет нос этой суке в яшмовом ожерелье.
- Хочешь выселить меня и из этого номера?
Пространство вторит его издевке, искривляясь и меняясь под стать каждому слову. Его корежит, надламывает и сшивает заново, словно невидимый скульптор разминает в ладонях кусок глины перед тем, как окончательно разочароваться в очередном расходном материале и выбросить ошметки в ближайшую урну. Его словно знобит, отчего голос искажается, словно бы с огромным трудом находя выход в эфир через старый радиоприемник, хищно оскалившийся на перевернутую голову оленя у противоположной стены.
Но даже так он продолжает улыбаться. Если сделка подразумевает крайне дерьмовый итог, партнер тем более не должен даже задуматься о том, каково настоящее положение дел. И кроме того...
...немного, самую скромную малость в степени настолько отрицательной, что число это можно считать ничтожно близким к нулю... ему не хочется, чтобы она заглянула глубже, чем кто-либо из ныне живущих.

«Это не будет военным преступлением, если ты как следует повеселишься, павлинчик!»
Кто знает, вдруг несносная Недотепа была и в самом деле права? Насколько в действительности хрупок мир упоенного забытия, если избавиться от него можно коротким и единственным нажатием одной маленькой кнопочки? Разумеется, принимая во внимание, что это может оказаться очередная шутка последователей Ахи и под взрывом, способным навсегда уничтожить обратную сторону Пенаконии, следует иметь ввиду куда больше смыслов, чем наиболее очевидный напрашивающийся: за все время работы в КММ если он чему и научился, кроме как виртуозно пускать пыль в глаза, так это читать договор между строк – вселенная буквально переполнена возможностями, которые только и ждут своего смельчака, способного ухватиться за них, но при том же в ней ничуть не меньше самовлюбленных придурков, нередко обожающих звучание собственного голоса в момент детального описания раскадровки идеально сработавшего плана в момент кульминации сильнее, чем… сложно представить, однако даже с его возможностями и ресурсами далеко не всегда удавалось избежать того, чтобы оказаться в разной степени приятности удивленным тому, насколько запущенную форму может принимать гедонизм у отдельно взятых оппонентов.
Именно за это он ценил предсказуемость ничуть не меньше верности – подобного сотрудника легче всего пропустить через мясорубку, чтобы получить на выходе заготовку для идеального блюда, которое только и ждет тщательной прожарки. Проблема… заключалась в том, что конкретно этот кусочек внезапно оказался на удивление жаростойким.
Ей, вероятно, в окрыленном не до конца очевидным успехом воображении виделось ни много ни мало настоящее произведение искусства: как если бы поединок двух до нескольких знаков после запятой равных между собой фехтовальщиков внезапно изменил свой ход после одного неверного движения – и вот уже мгновением ранее отступавший визави сам переходит в стремительную контратаку, сыпля финтами в непрерывном наступлении, чтобы конечным изящным штрихом тонкого лезвия рапиры играючи поддеть эфес чужого клинка. И это даже не поражение в полном смысле – истинное унижение в полном бессилии того, чью гордость пронзили, заблаговременно отделив от телесной оболочки для пущего эффекта. Пожалуй, он мог бы предположить, что какого угодно рода месть в сердце этого космического енота с копьем из арсенала Клипота наперевес не является одиозной самоцелью, однако при том же ни за что не поверил, будто бы искушение не посещало ее мысли и желания настолько частыми визитами, что не оставило после себя ни следа – это ощущается хотя бы во взгляде, которым та старательно высматривает что угодно, кроме него самого. Верный признак, что девочка начинает постепенно проходить из стадии, когда уверенность в непроницаемости собственной маски начинает вызывать у ее носителя серьезные сомнения и лишь после этого переломного момента рождается твой настоящий костюм – манеры, как известно, лицо не только для мужчины. Будь она сотрудницей отдела инвестиций… костьми бы лег, но вытянул такой самородок на уровень повыше. Однако, увы, на эти прелестные сантименты в размышлениях на тему «если бы да кабы» времени категорически не оставалось.
Ведь в выводах девчонки был один крупный недостаток – ее искренняя уверенность, будто в нынешних реалиях они оказались в одной весовой категории.
Спасителям… неважно, чего конкретно, дарована удивительная возможность самим определять, когда и кому являться на помощь. Избранные Эонами и прочими высокоактивными межпространственными паразитами в качестве своих первоклассных пешек, они наделены свободой выбора – в том числе и приносить утешение, спасение и прощение даже таким безнадежным пациентам, как некто Авантюрин. И это однозначно сработало бы в подавляющем большинстве всех иных вариаций разворачивающейся в мире грез трагикомедии, если бы не одно веское «но».
Ему не нужен спаситель.
А в качестве достойной вишенки на тортике подойдет любое подходящее под аллегорические декорации Пенаконии цитирование того, как опасно связываться с загнанной в угол крысой. И если кого-то иного подобное сравнение бы оскорбило, то для Авантюрина скорее служило лакмусовой бумажкой серьезности понимания глубины вопроса собеседником: по-настоящему готовый пойти ва-банк игрок не станет размениваться на мелочи и всеми силами доведет игру до нужной развилки, выкраивая время и силы на сколь угодно непривлекательные ходы. К тому же… вся его ранняя судьба буквально служила подтверждением тому, что самый обаятельный член круга Десяти Сердец и в самом деле был живуч, как таракан, и настойчив, как герпес.
- Знаешь, даже когда я только начинал наебывать людей… - надвинув шляпу буквально на самые глаза, он фривольно откинулся на спинку вычурного кресла, едва заметно сверкнув тусклым золотом браслетов на запястье. – Мне было очевидно, что для начала их надо хотя бы чем-то заинтересовать. Не спорю, эта очаровательно наглая манера общения меня покорила еще в первую нашу встречу, однако я до сих пор не убедился, кроется ли за ней хотя бы какой-то актив, достойный внимания.
Выскользнувшая из рукава монетка легко ложится в ладонь, а мгновением спустя меткий щелчок направляет ее в короткий полет, истинно претенциозным образом сбивая у плавающей в воздухе бутылки горлышко вместе с пробкой.
- Моего внимания, дорогуша.
Семнадцать часов. Не лучшее время для того, чтобы выяснять, является ли твое вложение источником хотя бы пассивной прибыли или же все вливания в этот счет оказались напрасны. И если кто-то согласился бы с этим заявлением, Авантюрин немедленно запретил такому отсталому дегенерату любой доступ к взаимодействию с КММ из справедливого опасения, что тупость может передаваться воздушно-половым путем…
…и продолжал самым нетипичным для себя образом хранить отчаянную надежду.

Ему знаком этот подвид игры на публику. Практика подсказывала, что такой типаж героев наиболее опасен для любого сорта планов: «я тут так-то мимо проходила и мне вообще-то все равно, но у меня хорошее настроение, поэтому все же спасу вас, бестолочей» - с такими нелегко строить прогнозы, но еще хуже импровизировать, подстраиваясь под непредсказуемые скачки накладывающихся друг на друга графиков из желания покрасоваться, чувства недовыполненного долга и жажды наживы. Убойное сочетание, пожалуй что, в любых дозах, но с поправкой на запредельный уровень наглости, присущей конкретно этой девице…
Наверное, хотя бы отчасти подобный жест должен был произвести на него нечто напоминающее впечатление. С ловкостью заправского пропойцы Стелла смахивает остатки битых осколков со срезанного горлышка бутылки и почти тут же жадно припадает к нему, делая один глубокий глоток за другим – в иной другой ситуации он бы не забыл съязвить на тему того, что вместо потрескавшегося стекла ее губы должны с такой же жадностью сомкнуться вокруг кое-чего не менее горячительного для тела и воображения, но… какова цена бравады в мире грез, где даже истинность смерти стоит под большим знаком уродливо сгорбившегося вопроса? Авантюрин и сам беспокоился не столько об угрозе собственной жизни, сколько о последствиях, которые повлечет за собой схватка с одним обнаглевшим петухом, возомнившим свою покосившуюся жердочку не иначе как неприступной горной вершиной, а жопу с куцыми перьями – мантией праведника-спасителя-обличителя и много кого еще, лишь бы это согласовывалось с манией величия. Увы, при нынешнем раскладе даже этот выкидыш начинающего разваливаться курятника имел неиллюзорные шансы выйти победителем, толком не прилагая к тому усилий – до чего же удобно, когда всю грязную работенку за тебя сделают Эоны?
Эманаторы разгуливают вокруг в той же фривольной манере, что и Недотепы в масках, где-то за ширмой все отчетливее ощущается присутствие Охотников, открыто объявили о себе Галактические Рейнджеры и только что флот Ло Фу еще не маячит любопытными носами своих разведывательных яликов, норовя промышгнуть мимо застав КММ. А где-то непозволительно близко снует нечто, будто бы способное разрушить века простоявшую иллюзию благополучия, готовясь безвозвратно вырвать жадными когтистыми лапами виртуальное подобие жизни из еще трепещущейся в самозабвенной коме оболочки по ту сторону экрана.
А в качестве вишенки на торте…
Он даже бровью не ведет, когда стремительно разлетающиеся стеклянные ошметки того, что недавно было бутылкой, рассекают воздух в опасной близости от уха. Удар битой быстрый, резкий и хорошо поставленный – следовало признать, не будь он в достаточной мере напряжен, чтобы контролировать окружение остро отточенным восприятием, девчонка имела некоторые шансы застать его врасплох. Пожалуй, одного такого взмаха хватило бы, чтобы раскроить черепушку любого оперативника КММ вместе с композитным шлемом, что уж говорить о неприкрытой бедовой головушке.
Но прежде, чем ответная порция яда успела образоваться на кончике собственного языка, готовая вырваться наружу под издевательский изгиб плотно поджатых губ, между бровей Авантюрина складывается хмурая морщинка. Взгляд его меняется быстрее и отчетливее для наблюдателя со стороны, куда быстрее, чем ему бы хотелось – этот блеск не спутать ни с чем.
Теперь недостающие части картинки получили потерянные паззлы, складываясь в неприглядную истину: маленький енотик и в самом деле имел право не некоторое самодовольство, ведь стоило ей немного порыться в мусорке, как цепким и жадным лапкам удалось выудить из кучи бесполезного шлака нечто такое, за что половина топ-менеджмента КММ либо выложит все имеющиеся активы и тайны, либо удавится от зависти такому бессовестному везению, ведь…
Хотелось рассмеяться. Бедная, наивная и такая самоуверенная девчонка. Разве можно строить из себя кого-то в самом деле опасного, при том совершая такие очевидные промахи? Детали, все дело в деталях – так неустанно твердила ему Джейд, небрежно перечеркивая безжалостными штрихами очередные строки отчета для Даймонда после устранения очередного убыточного актива. Ценность информации лишь наполовину заключается в том, насколько она секретна, опасна и желанна, в то время как оставшаяся часть всецело зависит от того, как правильно ты ее подашь – первый урок, который обязан выучить каждый в КММ, рассчитывающий подняться выше мордоворота в очередном оперативном скваде.
Она получила нечто настолько ценное, наверняка, догадывалась о том, что это непременно хоть как-то связано с одним из ее визави, однако не потрудилась даже немного углубиться в материальную часть, полагая, будто любой из десятки Каменных Сердец в тот же миг броситься сломя голову выполнять любые условия и подписывать какие угодно соглашения, едва завидев Опорный Камень, неважно, кому тот принадлежит? А в довесок ко всему этому… буквально заявилась на стрелку, не озаботившись прикрытием, будучи хотя бы косвенно осведомлена, насколько хреновы дела загнанного в угол Авантюрина?
«И как только Клипот позволил тебе взяться за то копье?»
- Валяй, - небрежно пожав плечами, он откинулся на спинку кресла, переплетая пальцы между собой и укладывая ладони на живот с видом пресыщенного завсегдатая театральных постановок, на фоне множества второсортной безвкусицы разглядевшего в кои-то веки нечто стоящее внимания.
В затянувшейся паузе после своего единственного слова он ощущает растущее напряжение. Естественно, девчонка скорее ожидала, будто после такого заявления всю комнату мигом заполонит слепящее янтарное сияние, а коварный и обольстительный засранец тут же вскорет свои проигрышные карты, решившись идти ва-банк и демонстрируя свое истинное лицо… упс, вот так незадачка.
- Полагаю, ты уверена, что я сейчас блефую, - покорно-вежливо улыбнувшись и слегка сощурившись, Авантюрин тихо хмыкнул. – Твое право, дорогуша. Эта вещица и впрямь ценна, и даже будь у меня желание выкупить ее… люди не придумали еще такое число, чтобы обозначить цену подобному.
Оставалось только понять, знает ли она в точности, ЧЕЙ это опорный камень?
- Но так уж вышло, что мне плевать.
Топаз будет в ярости. Но только в том случае, если все пойдет не так. А при ином исходе… эмоции дорогой коллеги будут волновать его ничуть не больше, чем всех остальных – от слова никак.

Тебе не под силу будет составить ни один договор, пока не научишься читать между строк: в самом начале карьеры ему казалось занятным, насколько может измениться расклад сил на доске в зависимости от того, насколько широки твои познания не только в лексиконе, но и применимости каждого нового слова – те же, у кого подобные махинации вызывали удивление и недопонимание обычно отправлялись в низшее звено менеджмента спустя пару-тройку дней и одни капитально запоротые переговоры. О, галактика… один сплошной птичий базар, где каждый первый встречный норовит впарить тебе сущую бессмыслицу под видом древней реликвии времен зари Эонов с забытыми большинством именами, а каждый второй непременно попытается убедить, будто крышует первого и потребует законный процент от любой сделки, где прибыль составила хотя бы сотый знак после запятой и тонны бесполезных нулей. Сперва это кажется непривычным и едва ли допустимым (в самом деле, как столько цивилизаций ухитрились освоить технологии для путешествий между звездами, но продолжали враждовать друг с другом с остервенением родом из тех времен, когда холодный ядерный синтез был лишь несбыточной мечтой или грязным ругательством, за которое могли сжечь на костре?), позже некоторым образом входишь во вкус, осваивая новые горизонты и пробуя все более тонкие приемы, преисполненный ощущения собственной исключительности, а затем… не смену всем прочим эмоциям приходит привычка. Процесс становится понятным и естественным, как если бы ты освоил новый способ дыхания: с ним тебе в разы легче погружаться в недосягаемые прежде пучины человеческой жадности, предрассудков и страстей, но в какой-то момент приходит осознание – попробуй хотя бы на миг задержать дыхание и твоя безвольная тушка, спрессованная под гигантским давлением, тотчас всплывет на поверхность кверху брюшком на потеху крупным хищникам и в качестве наглядного пособия для всех остальных. И все, что тебе остается, только продолжать дышать – лгать, убеждать, водить за нос и предлагать космической выгоды условия ценой пригоршни медяков. Это становится настолько естественным, что…
В какой-то момент ты сперва совершенно ничего не понимаешь. Пустяк, глупость и совершенно точно полная ерунда без права на хоть какое-то внимание со стороны одного из десятки Каменных Сердец – сумасбродная выходка самоуверенной девчонки, которая привыкла разбрасываться реликвиями Эонов и плескаться в согревающих лучах благоволящей ей судьбы, подкручивающей шансы на очередном броске игральной кости, когда дело запахнет жареным. Дурь, одним словом. Откуда девочке из пробирки знать про ценность денег и то, каким образом они достаются вместе с влиянием, силой и умением их удержать во что бы то ни стало? Невероятно удобно и приятно оказаться на месте вовремя и, главное, бескорыстно приходящей на помощь героини, когда буквально со старта подсаживаешься на несущийся на всех парах локомотивчик света, добра и справедливости, где роль мудрого волшебника выполняет велеречивый тип с тросточкой и глазами древнего старика, а рядом поджидает дружная команда из уже готовых соратников-товарищей, готовых в любой момент прийти на помощь… просто потому что. Им этого достаточного. И они едва ли хоть когда-нибудь потребуют чего-то большего, чем пара ласковых слов признательности. А слава и почет уже бегут впереди тебя, трубя во все рога о том, что новая Безымянная повсюду причиняет ненормированные дозы добра и справедливости…
…такие, например, как на Белобоге, где дружная ватага последователей пути Освоения надломила раз и навсегда веками помогавшую выживать полумертвой планете вертикаль власти, которая теперь вынуждена была закладывать все больше и больше обещаний в копилку КММ, чтобы выстроить новую систему, позволившую бы не покрыться хрустящей ледяной корочкой в обозримом пределе поколений максимум двух-трех, пока новый виток противостояния не разделит население верхнего и нижнего уровней достаточно, чтобы не понадобился уже никакой Стелларон для уничтожения человечества на планете.
Так чего ей стоит крутануться на каблучках, капризно взмахнуть битой и бросить бесполезную безделушку к ногам того, кто, по ее мнению, не годится ни на что иное, кроме как дурить людям головы и тянуть из них все до последней капли? Разве не имеет герой такое же право на неудовольствие, как все остальные? Или даже больше того?
До него доносятся удаляющиеся шаги. Слишком медленно, подозрительно медленно. Или?.. все это только потому, что сейчас он словно завороженный неотрывно смотрит на собственное отражение в гранях злополучного камня, каждая из которых искажает его лицо и взгляд на собственный манер, превращая в заправскую карикатуру, в глубине глаз каждой в заметным запозданием отражается до одури неспешно приходящее понимание…
Он… завидует?
И не понимает. Мозг Авантюрина словно одним махом ловит простейшую системную ошибку, запинается об нее и заново запускает цикл, должный привести систему в исходное состояние, чтобы бросить все силы затем не поиск обходных путей, но… глюк повторяется вновь и вновь, оперативная память уже почти переполнена противоречивыми результатами, ни один из которых не дает даже намека на способ подбора верного шифра к тому, чтобы продвинуться дальше этого бестолкового молчания и ошарашенного взгляда вслед обиженно фыркнувшему перед уходом еноту, которая… только что просто так отдала ему Опорный Камень?
Его собственный разлом набирает габариты, ломая плотину из прочнейших принципов: волна непонимания не просто проламывает препятствие, она захлестывает его настолько высокой волной, что сама эта плотина кажется всего лишь мелким заборчиком на пути у цунами. И… паззл не складывается. Логика уперлась в тупик и внезапно для себя обнаружила, что все это время выбранный ею путь оставался не единственно верным и возможным – совсем рядом только что сердито виляющий хвостом енот проложил среди космического мусора ничуть не менее прочную на вид тропинку и бодро промаршировал дальше, даже не удосужившись взглянуть на растерянного Авантюрина.

Что-то совершенно точно не так. Иначе почему он еще не стянул с пола клятый камень и не отправился навстречу собственной судьбе? Даже с чужим опорником в руках любой из десятки запросто возьмет за горло даже пресловутого эманатора Небытия, не говоря о самодовольном петухе и его прихвостнях. Возможно, удастся провернуть все задуманное даже без вмешательства Джейд… посмотрим, как тогда Даймонду понравится результат, при котором КММ добьется своего не усилиями его идеального планирования, а тем, как ловко успел оседлать волну мальчишка-раб… Но почему тогда он все еще здесь?
- Погоди.
Ноль реакции. Сам он подается вперед, неожиданно тяжело опираясь на подлокотники ставшего вдруг до жути жестким и неудобным кресла. Ком застревает в горле – ну же, ты ведь до этого отлично справлялся с тем, чтобы просить о куда большем совершенно иными словами! Так чего сейчас мнешься, словно галовианка на выданье?
- Стой!..
Звуки ее шагов совсем близко к двери, а пальцы уже наверняка легли на ручку. Сам он поднимается рывком, не в силах поднять взгляд с лежащего на полу камня – только шляпа съезжает совсем глубоко на глаза, бросая на лицо глубокую и мрачную тень.
- …пожалуйста.

Каждый из Каменных Сердец при наличии достаточного свободного времени мог бы сделать себе неплохую карьеру в кино, снимаясь буквально повсюду: от слезливых мелодрам для впечатлительных домохозяек до предельно динамичных остросюжетных боевиков с примесью черной комедии, не говоря уже о том, чтобы вести собственное ток-шоу и до кучи собирать ковшом от бульдозера донаты от благодарных зрителей - менять маски никому из них было давным-давно не привыкать, жонглируя образами и эмоциями в разы шустрее самых прожженных политиков. И по той же причине любой из них учился читать чужие эмоции быстрее, чем название очередного люксового отеля в пятизвездочной переговорной зоне размером со среднюю планету. Нынешний случай в этом плане ничуть не выбивался из общей колеи - желая того или нет, но Авантюрин уже буквально на ходу просчитывал где-то на периферии сознания варианты того, как могут развиваться последующие события даже с поправкой на монструозной величины коэффициент ненормированности, неопределенности и непредсказуемости, шествовавший через все прежние его планы бок о бок с девочкой-битой, словно вьющийся вокруг мистера Хану Часик.
Драматизм, разумеется, пока не зашкаливал, но плавно подходил к точке кипения. Наверное, если Сандей сейчас сидит где-нибудь в тихом уголке и довольно шликает на картинку из глаз ворона, воображая себя невероятно предусмотрительным интриганом, то сейчас ему самое время слегка поднапрячься и приблизить морду к экрану, чтобы не пропустить ни единого слова, ни единого жеста - сейчас любая мелочь имеет свое сакральное значение, ведь именно в такие моменты вершится судьба всего повествования - сумеет ли раскаявшийся в своих злых намерениях и словах негодяй остановить занесшего ногу над порогом главного героя, выторговывая себе немного настороженного снисхождения, а до кучи еще и потенциальное местечко в команде для спасения мира. Если автор не дурак, то ему еще и предстоит как-нибудь хитроумно пожертвовать собой, прикрыв собою протагониста в пресловутый последний момент, давя эмоции и слезу из зрителя с усердием девочки-подростка, объявившей войну прыщам на лбу.
А если добавить сюда немного мелодраматичных ноток, усугубленных поданными под правильными углами кусочками фраз, предшествовавших очередному сердитому фырчанию самоуверенной девицы, науськанной сомнительными доводами одного безмерно наглого Эманатора о том, что КММ поголовно, беззастенчиво и часто даже без смазки использует всех и каждого, в ком почует хотя бы тысячную долю от процента грядущей выгоды... какая получилась бы история! Разве мог этот обаятельный и в мер таинственный юноша в самом расцвете сил не пленить сердечко украдкой присматривающейся к нему с нарастающим подозрением девицы, суровой и отчаянной, привыкшей доверять только узкому кругу верным соратников, но никак не космическому торгашу в затонированных очках? Будучи убеждена, что тому только и нужно, лишь бы разгрести ее лапками горячие угли и затем сбежать с добычей, злобно хохоча, она начинает сама невольно искать его общества, подстегивая себя все новыми и новыми подробностями злодейских замыслов, пока наконец не осознает, что видит его образ перед собой, даже когда закрывает глаза? Разумеется, ей ни за что не признаться в этом даже самой себе напрямую, а этот гад словно специально подначивает ее оказываться с каждым новым шагом все ближе и ближе к нему, подбрасывая в разгорающийся огонек отчаянно сдерживаемой страсти какие-то странные реагенты, от которых в минуту внезапной искренности искорка превратится в ревущее пламя, стирая границы и барьеры вместе с подозрениями, чтобы из пепла соперничества и зарождающейся вражды торжественно воспрял и расправил крылья дух совершенно иного чувства?..
Но она и здесь успевает его удивить, оборачиваясь с сердитым вопросом и... это свет так преломляется через все еще витающие неподалеку осколки разбитой бутылки или же все-таки крохотные капельки непрошенных слез показались в уголках девичьих глаз? Невероятно, но разве сама по себе носительница Стелларона не есть уникальное явление, искажающее ход самой Судьбы рядом с собой? И за непоколебимой силой, вызывающе-нагловатой самоуверенностью и склонностью решать все вопросы с удара биты на самом деле скрывается одинокая, ранимая и уставшая от борьбы с мировым злом в одиночку девчушка? На этот случай есть парочка весьма действенных и почти безотказных алгоритмов, однако же...
И только крошечный бисер брызг разлетается во все стороны, стоит только Стелле скривить мордашку и и зажмуриться перед очередным приступом чихания.
...пронесло.
Не хватало еще ввязаться в столь сомнительную авантюру буквально за несколько часов до предполагаемой смерти. Имея буквально и фигурально каменное сердце, Авантюрин порой не отказывал себе в слабости собрать в свою коллекцию и чужие, однако на ее счет интуиция выла безбожно отчаянно - не лезь, дурак, кто потом биту из задницы доставать будет - предупреждая от непоправимых глупостей, продиктованных азартным желанием ввязаться в очередную интрижку. Пожалуй, он с меньшим трепетом решился бы встретиться в открытом бою с Ахерон. чем попытался бы разбить сердце этой девчонке и безумно полагая, будто это останется без последствий.
Он замирает на половине пути, дожидаясь, пока новый виток ее страданий завершится, стараясь не подавать виду, будто что-то воообще произошло - таким же взглядом смерила как-то разок его Топаз, когда на какой-то захолустной планетке вдруг потеряла из вида Счетовода, всего-то рванувшего в пространственную дыру за чьим-то симпатичным пятачком.
Но, Эоны, как же сложно удержаться не то что от комментариев, а от простой улыбки, глядя на эту серьезную до неприличия мордашку! Словно проворовавшийся енотик, залезший по уши в драгоценную мусорку и вместо вожделенных вкусняшек нашедший в красивой и шуршащей обертке не деликатес, покрытую плесенью просрочку. Это звучало и выглядело так...
- ...мило.
Он ведь не сказал это вслух, правда?

В КММ у каждого винтика была своя четко определенная роль. И если Топаз умело разруливала подобные ситуации, находя подходящее решение даже в том нередком случае, когда стандартными алгоритмами добиться чего угодно, кроме эскалации конфликта, у организации в перспективе ничего не выходило, то Авантюрин... его профиль был в совершенно иной плоскости. В то время как его почетная младшая коллега помогала невольным желающим выбраться из ямы неустоек и по-настоящему космических процентов, то сам он в эти долги с упоением вгонял всех окружающих, превращая каждую новую планету в благодатное поле для взимания последующей прибыли под гордо развевающимся флагом интеграции в межпланетную торговую монополию, прикрученным под хвостик Счетовода - чем благороднее и самоотверженнее выглядела борьба Топаз с последствиями, тем неприглядней и жестче требовалось действовать самому Авантюрину. Но в этот раз... сложно сказать, в какой момент ему впервые за столь долгое время довелось просчитаться грубейшим образом, сместив акцент с вроде бы понятной и топорно-прямой девицы, чья сюжетная линия представлялась дробящим все до единой преграды на своем пути ударом биты, место и время которого, казалось, высчитать было совсем нетрудно. Во всяком случае, куда легче загадки с мотивацией везде сующей свой нос Недотепы, невесть откуда выскочившей охотницы-самозванки или пернатого куколда, яростно стимулирующего свое эго несостоявшегося детектива бесцеремонным рытьем в чужих вещах.
Таких, как она, проще всего было прикормить крошками со стола, где действительно важные игроки вовсю делили пышный пирог будущих дивидендов, огрызаясь друг на друга усилиями своих пешек. И Авантюрина вполне устраивало амплуа коварного волшебника, который неожиданно показывается из-за кулис в самое (не)подходящее время, вооружившись туманными намеками и циничными советами, чтобы бегущая напролом спасительница и благодетельница в итоге домчалась до нужной точки ровно в тот момент, когда второпях примеченный ею фрагментик неполной правды крайне удобно уляжется в заблаговременно расстеленную мозаику, приобретая совершенно иные очертания, чем кем-то другим предполагалось изначально. Самый бескровный, безопасный и действенный способ - опробован, закреплен во множестве экспериментов и разве что только пока не запантентован лично им самим.
Но все случается в первый раз, неважно, хорошее или слишком хорошее. Именно так юному Авантюрину, едва успевшему остыть после выковки собственного камня, заявила Джейд, выходя из просторной ванной комнаты, где вполне компактно могла бы разместиться львиная доля персонала парочки стратегических отделов. Заявив в своей непередаваемой манере - неторопливо дефилируя по зеркально отполированному мрамору, отражение в котором напрочь убивало всю интригу, оставленную на произвол судьбы настолько легким и тонким полотенцем, в которое была обернута глава отдела инвестиций, что юный Какавача тогда впервые в жизни захотел себе такие же очки с непрозрачными линзами - отводить взгляд было некуда, отчасти еще и незачем, ведь кто мог бы подсказать, на что она обидится сильнее: попытки изобразить полное безразличие к ненавязчиво открывшимся видам или бесцеремонное пожирание глазами каждого плавного изгиба?
В каком-то смысле он сейчас оказался в заложниках похожей дилеммы. Воздух вокруг носительницы Стелларона наэлектризован до такой степени, что любое неверное движение тотчас создаст короткий разряд, который легко воспламенит всю комнату, усеянную скрытыми от глаз минами колких обвинений, демонстративного безразличия и прочих элементов обиды. Увы, отнюдь не просто девичьей, но по-настоящему героической, а это... Авантюрин побывал много где, видел всякое и сам становился соучастником или автором весьма специфических заварушек, однако даже у него находилось пугающе мало достойных сравнений, чтобы в полной мере передать всю полноту того удручающе безнадежного отвращения, заготовленного в больших запасах у всякого героя в адрес на самом деле разочаровавшего трикстера.
- Для Экспресса я бы предложил вставить что-нибудь про взывание к чувству долга и оставленных в беде невинных... скажем, детишек, - сделав шаг назад со всей показной учтивостью, дабы не подставляться под случайный удар битой, а заодно не дразнить прелестный девичий носик великолепием собственного парфюма, Авантюрин обворожительно улыбнулся, прикладывая ладонь к груди, где когда-то давно находилось живое, а не каменное, сердце. - Бедные космические детишки, оставленные навеки в плену обманчиво-сладких грез без шанса выбраться до того, как узнают, что даже здесь их может настигнуть гибель. Ни о чем не подозревающие, наивно веселящиеся в свои последние минуты чистой беззаботности... космические детишки...
Вежливая улыбка призрачного кота, о выходках которого он прочитал краем глаза в какой-то книжонке по пути сюда, увлеченный темой изнанки счастливых сказочных миров, отразилась тусклым блеском на плавающих в бренной невесомости осколках стекла.
- ...кому не насрать, правда?
Ошибкой было воспринимать ее как нечто тривиальное с точки зрения роли и мотивации в грядущих событиях. Если Экспресс выйдет из игры даже под предлогом того, что один из Безымянных заявит право вето или как там у них в это Освоении принято... и так далеко не устойчивый сейчас баланс сил окончательно съедет в сторону тотального превосходства пернатого уебка и его невидимых покровителей, бросить вызов которым имеющимися средствами станет разве что достойной попыткой добиться от Рацио написания самого разгромного некролога, включающего подробный анализ последствий, к которым может привести у пациента здравого смысла, инстинкта самосохранения и навыков элементарного обращения с логикой.
- Каюсь, я с самого начала поддался соблазну. Твоя фигурка... - он намеренно выдерживает короткую паузу, словно пытаясь завлечь ее в тенета возмущения комментарием к внешности, однако тут же подсекает клюнувшую рыбку продолжением монолога в совсем иную сторону. - Выглядела слишком хорошо в моих руках. В перспективе, конечно. Исключительно в деловых соображениях.
Нет уж. Семья, Экспресс, Охотники... постоят в очереди и подождут. Если уж и говорить про фигуры серьезно, то конкретно эту он хотел себе и только себе. А коль уж Авантюрин и в самом деле чего-то желал, отпускать это из своей жадной хватки он не собирался ни под каким предлогом.
- Предлагаю начать все с чистого листа. До партнеров нам еще далеко, но как насчет того, чтобы я нанял тебя? С меня, скажем... десять процентов доходов от акций Города Грез после того, как контрольный пакет получит КММ. Уверяю, этих денег хватит на то, чтобы через годик построить еще один поезд. А также два... три процента лично тебе в виде бессрочного вклада. И еще кое-какие маленькие бонусы, если согласишься быть моей, пока мы оба не покинем Пенаконию.
В конце концов, если мотивация начинает резко спадать, ее всегда можно попытаться подкрепить парочкой весомых аргументов на любой вкус и кошелек.

Кто бы мог подумать, будто милый маленький котенок, радостно мурчащий при виде возможности нахаляву оказаться в люксовых апартаментах, неожиданно покажет коготки и научится кусаться в ответ? Извечное противостояние изящества и топорности, короткого укола в уязвимое место и тяжелого замаха перед разрушительным ударом: его собственная манера вести переговоры и ее - отвечать так, что любому иному на месте Авантюрина крыть было бы нечем. Признаться, он и сам на мгновение если и не замялся, то ж точно вынужден был задуматься, тщательно взвешивая ту допустимую дозу информации, которую безопасно было бы уложить на чашу весов поверх предыдущих аргументов, чтобы хотя бы выровнять баланс. Ох, этот ужасный для всего мира миг, когда герой наконец осознает, насколько он вольнее всех прочих в том, чтобы без огляди переходить от принципиальности к суровому безразличию, иногда граничащим с наглостью, в другие моменты - откровенным пренебрежением. И не так страшно, когда границы оказываются размыты - в разы хуже, если герой вдруг решит сам их установить, руководствуясь только своими соображениями. В этом случае любые попытки что-то изменить, основываясь на прежних условиях, запросто могут оказаться даже не бесполезными, а откровенно губительными.
Должно быть, довольно приятно ощущать все прелести смены героического амплуа, тогда как внутри тебя в самом деле работает нечто в триллионы раз мощнее ядерного реактора. В определенном смысле это куда как более походит на дар божества (неважно, с какой стороны на это смотреть - проклятия или благословения), нежели участь быть отмеченным богиней способом настолько неочевидным, что иногда он всерьез задумывался о том, успела ли сестра сказать все, что хотела или же он сам за давностью лет все это время упускал из виду нечто важное? И не пришлось бы ему столько времени щеголять в рабском ошейнике, отчаянно лавируя между настоящими мастодонтами великой игры, как узнать? А теперь он и вовсе рискнул до предела возможного, неизвестно насколько ограничив свой собственный потенциал в угоду их с доктором плану, ведь даже если вся эта авантюра в итоге окупится, кто поручится, что полученные прибыли Даймонда устроят настолько, чтобы убедить остальных выковать Опорный Камень вновь? С другой стороны... чем дольше он находился в Мире Грез, тем яснее понимал: в наихудшем исходе даже гнев Десяти Сердец - далеко не самое страшное из всех тех зол, что поджидают его за углом, радостно потирая когтистые лапы и щеря зубастые пасти. Слишком уж долго ему удавалось выкручиваться, слишком долго удача оставалась на его стороне - и пусть сам Авантюрин старательно избегал слово "везение", привычка наращивать ставку в этот раз, кажется, обернулась к нему как минимум боком, старательно выгибаясь и давая в полной мере представить, какого масштаба его ждет анфас.
И для этого ему кров из носу нужна девчонка-енот. Наглая, самодовольная, своенравная и без царя в голове - идеальное отражение его собственных худше-лучших качеств, но с одной замечательной дополнительной опцией. А именно возможностью безнаказанно и от всей души в итоге отвесить смачный шлепок битой по заднице зарвавшейся фортуны, решившей в кои-то веки показать Авантюрину не раскрасневшееся от томительного волнения личико, а неприглядную целлюлитную задницу.
- Не думал, что у тебя хватит совести, чтобы так выкручивать руки доброму другу, госпожа Стелларон, - почти что промурлыкал в ответ Авантюрин, плавно отступая назад, словно фамильярный тычок пальцем в прорезь на груди неведомой силой откинул его назад, не оставляя шанса удержать равновесие. - Но позволь мне немного прояснить ситуацию, в которой мы оказались.
Его собственная ладонь мягко перехватывает изящное девичье запястье - и как только в такой лапке умещается достаточно силы, чтобы орудовать одним из артефактов Клипота? Вопрос, разумеется, чисто риторический. Сейчас куда важнее вновь провести собственную судьбу сквозь узкие и коварные протоки между неумолимо надвигающимися громадами айсбергов, грозящим потопить наглое верткое суденышко и раздавить его владельца своей неумолимой мощью... если только, разумеется, в его распоряжении не окажется сила, перед которой даже эти гиганты расступятся стайкой испуганной плотвы, завидевшей в мрачной глубине бурного потока щучьи плавники.
- Ты совершенно права насчет всего, дорогуша. За одним небольшим исключением, - кончики пальцев мягко скользят, перебирая вверх по ее запястью, пока не переплетаются с чужими в прочный замочек, в то время как свободная пятерня без излишнего пиетета, но соблюдая притом видимость приличий, укладывается на чужую талию, чтобы следующий же шаг Авантюрина их обоих увлек в неторопливый и изящный пока что танец. Разумеется, учитывая, что неторопливости добавляла сама госпожа енот, а изящество целиком и полностью исходило от него самого - потрясающий контраст, достойный оказаться запечатленным в местных диафильмах куда больше, нежели очередной виток приключений братца Хану. Хм.
- Слишком много рук тянется на эту несчастную планетку, слишком много чьих интересов сплелось здесь в такой клубок, что даже змеиному гнезду не снилось, - очередной плавный шаг переходит в резкий разворот, вынуждая девицу сильнее вцепиться в его плечи, чтобы удержать стремительность темпа. - И на тебе, моя дорогая, завязано куда больше, чем тебе бы хотелось. Подумай хорошенько, веришь ли ты, будто тебя и твоих милых друзей в самом деле просто выпустят отсюда? Даже будь ты хоть трижды Стеллароном, те, кто контролирует это место, изгнали отсюда саму смерть, а на крайний случай... Стелларон у них есть и свой, смекаешь?
Он глядит на нее с усмешкой уже не хитрой и многообещающей, а мрачной и торжествующе-жестокой. Бесята в фиалкового оттенка зрачках радостно пляшут, подкидывая угольки в костер так, чтобы коварные язычки пламени сверкали с утроенной силой, отражаясь лихим танцем в плавающих вокруг кружащейся в танце пары осколков бутылки с Усладой.
- А теперь назови мне хотя бы один случай, когда ты находила Стелларон на любой планете, а тот приводил этот мирок к чему-то хорошему? На твое счастье, я и мои коллеги понимаем, насколько опасно баловаться с игрушкой, у которой бесконечная зарядка. Это выглядит так легко и приятно, что в какой-то миг вообще перестаешь думать, что самый дорогой сыр кладут именно в мышеловку. Ты ведь, надеюсь, не из тех, кто думает, будто частичку изначального могущества Эона Разрушения можно использовать безвозмездно?
Он тормозит их танец, ловко отводя ее ладонь себе за плечо, с другой стороны ловко подхватывая сгибом локтя вокруг талии, вынуждая тем самым девицу отклоняться все глубже и глубже назад, будучи поддерживаемой только им. Впрочем, он бы без нее в такой позе также едва ли удержал бы равновесие - куда как доходчивая аллегория.
- Нравится тебе это или нет, госпожа Стелларон, из Мира Грез ни ты, ни я так просто не уйдем. И как ни надрывайся, но к тебе на помощь не примчится Пожиратель Луны с милыми ребятами из Ло Фу, а я не дождусь помощи от своих. Мы здесь сами по себе. И я лишь предлагаю попытаться выбраться отсюда, объединив усилия за справедливую цену. Это ведь лучше, чем дрейфовать потом в космосе между осколков планеты, верно?
Он выпускает ее пальцы из своих, однако удержать Стеллу ему более чем по силам и одной рукой. В то время как освободившаяся ладонь ныряет в карман, выуживая пресловутый камешек, вокруг которого и завертелась изначально их занимательная беседа.
- Уверяю тебя, из всех Каменных Сердец я испытываю меньше всего удовольствия от разрушения миров. И я бы поклялся тебе чем угодно, что помогу сохранить этот мирок хотя бы для того, чтобы КММ навела здесь порядок, но...тебе  ведь нужны гарантии, верно? - коварная ухмылка отражается во множестве граней, но взгляд самого Авантюрина прикован к лицу девчонки. - Без этого малыша мне путь обратно заказан, даже если все пройдет гладко и без промедлений. Прибавь это к прайсу того, о чем я говорил до нашего милого танца. И... постарайся его не потерять.
Это уже не звучит как просьба или предложение. И дело не только во взгляде или тоне Авантюрина: просто под конец его вкрадчивого монолога ловкие пальцы картежника слегка оттягивают воротник белой футболки, опуская Опорный Камень аккурат на верхушку ложбинки между двумя очаровательными холмиками.